Н.Ф. Макарова: «Она просила их не убивать детей…»

Победа 45-го года далась нашей стране ох как непросто… Большие человеческие потери, технические, экономические — все это, казалось, неумолимо вело к гибели Советского Союза, но 1943-й год показал, что волю народа не сломить, ведь на защиту Родины вставали не из-за боязни деспотичной власти, а из-за любви к своей земле, своему селу, своей семье… Да, там, на передовой, велись ожесточенные, кровопролитные бои, но и в тылу партизаны, рискуя даже больше, чем солдаты на линии фронта, вели свою упрямую борьбу с оккупантами. И эта война была, наверное, гораздо страшнее, ведь помогали партизанам зачастую дети — собственные дети, обреченные в случае провала на пытки и казнь. Несмотря на военный кошмар, дети выживали. Вглядываясь в лица на фото конца 40-х, с ужасом понимаешь, что на снимках не ветхие старики и старухи, а вчерашние подростки… Не детские, но и не взрослые лица с тяжелым, пронизывающим взором, устремленным в объектив фотокамеры.

Я не видела фото Натальи Фоминичны Макаровой в юности, но, думаю, пережитое ею, отразилось и на ней. Не так давно Наталья Фоминична отметила свой 90-летний юбилей, поздравления с которым ей адресовали Президент России Владимир Путин, Глава Большесолдатского района Владимир Зайцев и районный Совет ветеранов.
Вот что рассказала нам о юбилярше ее дочь, Валентина Михайловна Гладких:
«Моя мама родилась 27 сентября 1929 года в селе Борщень Большесолдатского района, однако в последнее время проживает у меня, в Курске.
Родителей мамы звали Наумова Александра Васильевна, 1910 г.р. и Наумов Фома Корнеевич — 1901 г.р.
Фома Корнеевич был жестким, принципиальным человеком. Молодым парнем вступил в ВКПБ, стал работать директором обозного завода в Судже, зарекомендовал себя как хороший руководитель. Затем был переведен в Большесолдатский район, где долгое время занимался по поручению партии установлением колхозов в различных селах района.
Когда войска Германии подошли к Судже, Большесолдатский райком эвакуировался, а дедушку и еще 5 человек оставили в районе. Они объединились в партизанский отряд.
Партизаны портили телефонную связь оккупантов, поджигали помещения, где те хранили оружие и продовольствие.
Партизанам было очень тяжело. Не было связи с «большой землёй», никто не осуществлял оперативного руководства отрядом в их деятельности, не было никакого снабжения оружием и лекарствами. Кроме того, оккупанты осуществляли повсеместно карательные операции.
Отряд скрывался где мог: то у одного партизана дома, то у другого, а то и в заброшенных домах на окраинах сел.
Дети собирали и носили им еду и всё необходимое. В этом участвовала и Наталья Фоминична, моя мама. Тогда ещё 13-летняя девочка-подросток, она вместе с сестрой Надеждой помогала партизанам всем, чем могла.
Потом часть отряда была захвачена немцами и казнена через повешение в центре села. Трёх председателей колхозов поместили в холодильник маслозавода, прошлись очередью из автомата и подожгли. В последствии выяснилось, что они сгорели заживо. Немцы долго не давали родным забрать их тела. Это были председатель торфартели Гончаров, председатель Розгребельского сельсовета Недригайлов, председатель колхоза «Колос» Сухоруков.
Отряд распался в конце ноября — начале декабря 1941 года. В живых остались трое: Ф.К. Наумов, а также председатели Волоконского и Скороднянского колхозов. Сначала они скрывались, а потом снова собрались вместе в попытке предпринять определенные действия в оккупированном районе. Они уже не так активно, но всё же наносили захватчикам урон.
Подробностей их операций мама не помнит, но то, что навредили они немцам немало за весну-лето 1942 года, помнит хорошо. Она рассказывала о том, что немцы объявили на них охоту, повсеместно проводились облавы и обыски. За малейшие нарушения оккупационного режима, а часто и без всякой вины, фашисты казнили людей, грабили их, отбирали скот, продукты, сжигали дома. За сведения о том, где находится Ф.К. Наумов, была назначена немалая сумма денег.
Учитывая тяжелую ситуацию, оставшиеся члены отряда решили разделиться, а когда облава утихнет, перебраться через линию фронта к своим. Почти два месяца они скрывались. Наступила зима 42-43 гг.
Фома Корнеевич только один раз рискнул в эти дни посетить свою семью, пытаясь взять кое-какие вещи, но не успел. Его увидел живущий через дом пожилой односельчанин и, желая получить деньги, сказал про то немцам. Жена предателя заметила это и предупредила Фому Корнеевича.
Наумов ушел через огород, и немцам не удалось его схватить. Разозлившись, они выгнали всю семью Наумова — жену и 5 детей (Наталью Фоминичну, её 15-летнюю сестру Надежду и троих совсем маленьких братьев: Володю, Ивана и Алексея) на мороз и решили всех расстрелять.
— Мы с Надей плакали молча, — вспоминает мама, — старались не смотреть на стоявших напротив и готовившихся к расстрелу немцев. Было невыносимо слушать крики и плач сбежавшихся односельчан. Просто прощались с белым светом, а в голове так и пульсировали одни и те же слова: «Отец ушел. Слава Богу!… Вот и всё… Смерть… Почему?.. Вот и всё…».
Мальчишки рыдали во весь голос, наверное, до конца ещё не понимая, что происходит и почему их вывели на улицу. Видимо, просто боялись оружия, мороза и равнодушных глаз подтянутых, говорящих «не по-нашему» солдат.
Чудом не погибли. Немцы привели в качестве переводчицы учительницу немецкого языка из местной школы, урождённую немку, присланную преподавать язык. Долго допрашивали через неё местных о том, где скрывается партизан Наумов.
— Я была её любимой ученицей, — вспоминает Наталья Фоминична, хорошо успевала по немецкому… И сейчас слова, стишки да песенки еще с тех лет помню. Она-то за нас и вступилась, стала что-то быстро говорить немцам, хватать за рукава, плакать. Позже мы узнали, что она так уговаривала их не убивать детей.

Моей маме сейчас 90 лет, но помнит она всё это, словно вчерашний день. Помнит, как недели через две немцы перестали искать отца, как однажды ночью он пришел украдкой домой, как мать зашила ему в подкладку рукава документы, как они с сестрой собирали отцу продукты в дорогу, как жаловался он, что устал от бездействия и как ушел он той же ночью один в опасный и длинный путь — к своим.
Линия фронта в то время была в районе Старого Оскола. Фома Корнеевич ночью то шел, то полз по снегу, а днем прятался, где приходилось, чтоб не заметили немцы. Сколько он шел? Месяц? Полтора? Про то она не может сказать. И всё-таки к апрелю 1943 дошел. После проведения необходимых проверок был зачислен в ряды советской армии и участвовал в боях с захватчиками вплоть до освобождения Минска.
По возвращении в родное село снова стал председателем. Только писал он теперь… левой рукой, правая была прострелена, и пальцы не работали. Да голова от контузии болела всё чаще и сильнее. Умер Фома Корнеевич Наумов в 1953 году.
Мама работала всю жизнь в колхозе: доила коров, трудилась в поле. Является ветераном труда,  труженицей тыла. Вырастила троих детей, 7 внуков, подаривших в свою очередь 6 правнуков и 1 праправнука.
Наша большая семья собралась на её 90-летие, чтобы поздравить и пожелать ещё долгих лет жизни. А она всегда плачет от радости и думает, что видит всех рядом в последний раз…».
Такая непростая жизнь сложилась у нашей сегодняшней героини. Ей и ее семье удалось пережить испытания войны и сделать свой вклад в приближение Победы. И если у войны не женское лицо, то у Победы — «недетское» лицо ребенка.
Записала Зарина БЕРДНИКОВА