Сильная женщина из Погребков

Сейчас, когда российские войска освобождают населенные пункты курского приграничья от нацистской нечисти, приходится слышать и читать рассказы их жителей, которые не смогли эвакуироваться, о том, как нелегко им пришлось в оккупации. С одной такой женщиной, Зоей Владимировной Белевцовой, я познакомилась в больнице. Она — жительница села Погребки Суджанского района. Страшно было слушать ее рассказ. Но это — еще одно свидетельство злодеяний врага.

Зоя Владимировна с супругом не знали о начале эвакуации. Видели, что куда-то уезжают земляки, слышали канонаду. Но к громким звукам за последнее время уже привыкли. Как ни в чем не бывало, женщина продолжала заниматься консервацией, домашним хозяйством.
— Враги пришли к нам восьмого августа, — вспоминает Зоя Владимировна. Она вообще хорошо помнит даты — видно, что каждый день этих страшных испытаний врезался в ее память. — Ко мне зашли два украинских солдата с голубыми повязками на рукаве. Были не агрессивными, пообещали, что никого трогать не будут. И стрельбы в те дни мало было.
Тогда еще были свет и газ — их отключили двенадцатого августа. Время от времени заходили военные (она их называет «нацики»). Кто по-русски говорил, кто по-украински. Но были и те, кто совсем нашей речи не понимал.
— Этих мы боялись, — продолжает рассказ Зоя Владимировна. — Когда те, кто заходил сначала, сменились, пришли в основном эти — твари какие-то, честное слово!
Отключили электроэнергию — через несколько дней опустела водонапорная башня. За водой приходилось ходить в криничку. До сентября было относительно спокойно, а потом — только за водой и удавалось выскочить. Питались заготовками, хозяйство еще была возможность кормить-поить. Но любой поход за водой мог стать последним: только пойдешь — начинается стрельба.
Совсем плохие времена начались четвертого сентября.
— Сидим в хате — и как бабахнуло! — вспоминает моя собеседница. — Полхаты просто вылетело. Как будто что-то проехало. Меня ранило в спину, кровь течет. Мы побежали в подвал, за это время прилетело еще и в огород. Это нацики стреляли. Уже в подвале рану обработала, да так и жила всё время. До октября вообще не чувствовала ранение, потом уже рана стала гноиться.
И началась подвальная жизнь. Питались, чем придется, — благо обитали рядом с заготовками. Жили с соседом — его дом сгорел после очередного обстрела. Еще одна соседка — вообще ее зовут Хазал, но между себя односельчане называли ее Катей — первое время в своем доме обитала, Зоя Владимировна к ней ходила «выдавливать гной». У неё был баллон с газом, там и готовили. Потом и у соседки в доме все окна вылетели. Прибился российский солдат, который не смог выбраться из окружения, Денис.
Мужа Виктора убило 17 октября. Он сидел в саду на лавочке. Собеседница рассказывает:
— Летит «баба-яга» или не знаю что. Я ему: «Заходи, дрон летит». А тот: «Да ну его». Они с Денисом были, того зацепило, а Витьку — насмерть. Затащили его в хату, а на другой день, пока дронов не было, завернули в плед, похоронили, крест поставили…
Слушаю Зою Владимировну и думаю: такие истории мы читали в книгах о войне или узнавали из кино. Этот ужас никогда на себя не примеряли. Кто мог подумать, что спустя десятилетия родную курскую землю снова будет топтать сапог нациста! Зато собеседница моя рассказывает об этих жутких событиях так, будто всю жизнь что-то подобное испытывала. Просто так сообщает о пережитом ужасе, о смерти близких…
— Эти сволочи расстреливали наших. Приходит ко мне Вовка с соседней улицы и говорит: помяни мою Надю. Я ему: что случилось? Сидели в подвале, зашли во двор два нациста: «Сейчас гранату кинем, вылезайте!» Вышли. Один другому говорит: «Никого не трогай». А тот: «Они наших убивают, а мы чего!» — и выстрелил Надежде прямо в сердце. И Вовку хотел убить, но напарник не дал. Ну что, закопал жену. Жив ли он сейчас — не знаю…
Подвальная жизнь продолжалась. С женщинами был Денис, тот самый военный, а потом еще один прибился, непонятный тип, подозрительный. Но так и был с ними до конца, и уходили вместе, а уже наши с ним стали разбираться. Кем он был, что выяснили — этого моя собеседница уже не знает.
«Идти» решили ровно через месяц после смерти Виктора. Долго собирались, не решались, а тут еще холодно стало. Но восемнадцатого ноября, пока тихо было, собрали пожитки, провиант взяли и пошли всей компанией. Собака увязалась — Цыган.
Тяжело было идти. Подошли к речке — а там мины противотанковые. Как быть? Собака бегает, как бы проверяет — вроде ничего. Стали через них перепрыгивать, уцелели.
— Идем дальше, видим наших, — рассказывает Зоя Владимировна. — Они кричат: «По дороге не ходите, идите по посадкам!» Грязно там, но что поделаешь. Идти приходилось быстро, тяжело было. Километров восемь прошли — стрельба стихла, вышли на асфальт.
Добрались до Ивницы, там уже встретили наши, помогли, отправили на военной машине куда-то, где уже ждали волонтеры из Льгова. В комендатуре отогрели, умыться дали, накормили. Врач осмотрел и велел срочно отправлять в больницу в Курск. Так и расстались со спутниками. Денис числился пропавшим без вести, его отправили в часть. Подозрительным спутником занялись компетентные органы. А Зою Владимировну отвезли в областную клиническую больницу. В Курске она была уже ночью 19 ноября.
— В половине второго ночи приехали, — говорит собеседница. — Доктор говорит: срочно нужно делать операцию. «Выдержишь?» — спрашивает. «Всю жизнь выдерживала, что сейчас-то», — говорю.
Признается женщина, что было больно, хоть и обезболили. Врач велел жаловаться, если будет невтерпеж, но она не только терпела, а еще и разговор с доктором поддерживала. Рассказывает:
— «Какая Вы сильная! — говорит он мне. — С такой болью еще и разговариваете». Достал осколок и отдал мне.
А потом уже и родственники нашлись. Сама никому не звонила. Выяснилось, что она как жительница оккупированного села попала в базу Российского Красного Креста, волонтеры которого и известили родных.
— Племяннице Олесе сообщили, что я жива и лежу в больнице, — рассказывает Зоя Владимировна. — А от нее уже все узнали. А потом уже и с внуками обнималась!
Пятнадцатого декабря Зоя Владимировна отметит 65-й день рождения. Она не могла и представить себе, что в зрелом возрасте на ее плечи выпадут такие испытания. Но теперь она на мирной земле, получает необходимую помощь. Женщина верит, что с поддержкой областной и федеральной власти жизнь наладится. О том, что такая помощь оказывается всем пострадавшим жителям приграничья, моя собеседница хорошо знает и на себе ее уже почувствовала.
Ну а в том, что мир придет на курскую землю, и что победа не за горами, ее точно убеждать не надо.
Ольга БРЯНЦЕВА
Фото автора